СИЛА ЖИЗНЕННОЙ ПРАВДЫ |
Юбилей великого русского писателя Льва Николаевича Толстого - событие, значение которого выходит далеко за пределы нашей страны. Национальный гений, взращенный на русской почве, Толстой стал голосом передового человечества, нашей общей славой и гордостью. "В его наследстве есть то, что не отошло в прошлое, что принадлежит будущему",- писал В. И. Ленин. Мы можем с полной уверенностью сказать сегодня, что эти ленинские слова подтверждены самой жизнью: книги Толстого нашли дорогу к широчайшим народным массам во всех уголках планеты. Статистика свидетельствует, что Толстой является сейчас одним из самых читаемых писателей мировой классической литературы.
Чем же покоряет Толстой сердца человеческие, заставляя вновь и вновь обращаться к его сочинениям? Правда и жизненность - может быть, наиболее часто встречающиеся слова среди многочисленных суждений, высказываний, свидетельств о Толстом. Имеются в виду и высокая жизненная достоверность толстовского реализма, и - не в последнюю очередь - личное гражданское мужество автора статей и трактатов "Так что же нам делать...", "Одумайтесь!", "Не могу молчать!".
До последних дней Толстой оставался верен провозглашенному им в молодости принципу: "Герой же моей повести, которого я люблю всеми силами души, которого старался воспроизвести во всей красоте его и который был, есть и будет прекрасен - правда". Речь шла ещё в 1855 г. о той правде, которую редактор журнала "Современник" Некрасов приветствовал как нечто "совершенно новое в русской литературе", поднимающее ее международный престиж.
Для русского литератора писательство всегда было служением, борьбой, нравственным подвигом. Но Толстой по праву завял место самого правдивого писателя, непримиримого к малейшим проявлениям лжи и фальши, условности и искусственности, тщеславия и эгоизма. В преследовании этих пороков он не знал устали, и его борьба, чем дальше, тем больше перерастала в открытый протест против социального угнетения, вызывая огромный резонанс со стороны тех, кто стоял на стороне народа. Особенно острый, поистине героический характер приняла эта борьба в последние десятилетия жизни писателя.
"Какая глыба...! Какой матерый человечище! Вот это, батенька, художник...." - всем памятна эта ленинская оценка Толстого, созвучная мыслям каждого честного человека той эпохи. Как никто другой, В. И. Ленин проник в глубочайший смысл социальной борьбы Толстого, разглядев в ней отражение чаяний многомиллионного русского крестьянства великого народного моря, взволновавшегося до самых глубин. Но освободительное движение стало источником не только величия, но и слабости Толстого, обусловленной слабостью крестьянства как участника русской революции. "Толстовские идеи, это - зеркало слабости, недостатков крестьянского восстания",- указывал Ленин. Однако слабость толстовства как учения не дает еще оснований говорить о слабости Толстого-мыслителя. На сознание читателей действовало не его религиозное учение, не система его философских взглядов, а нечто более важное: сама постановка "великих вопросов" (Ленин), - коренных вопросов современности и, шире того, всего человеческого бытия в целом.
Где же писатель искал и находил то солнце, которое согревало всех благодатной анергией смысла, пробуждая в каждом совесть, любовь, добро? Ответ может быть только один: В единении с народом. В "Войне и мире" духовные искания героев, их размышления над судьбами мира и исто-рии, над смыслом собственного существования, органически увязываются с народной жизнью, вырастая в целостную картину эпоса. Отечественная война 1812 г. - для Толстого героическая эпоха, соединившая всех лучших людей нации с общей судьбой, с борющимся народом. Под влиянием справедливой освободительной войны. - словно наперекор всем сословным перегородкам и препонам, в России на короткий срок сложилась удивительная ситуация - общая жизнь людей, соединенных "теплотой патриотического чувства", говоря .словами самого Толстого, Обшяя жизнь, как единство судьбы человеческой и судьбы народной, - это центральное звено в художественном мышлении писателя. Вне этого единства, считает он, жизнь нельзя признать нормальной, она обескровлена и обессилена. Таков принципиальный нравственный завет Толстого, который отечественная литература пронесла сквозь всю дальнейшую свою историю.
Толстой-художник всегда будет привлекать нас удивительной жизненностью и как бы безыскусственностью образов. О Толстом будут даже говорить, что он пишет "не по правилам", нарочито громоздко, коряво, игнорируя законы писательского мастерства, не заботясь о красоте слога, об изяществе. Но вопреки кажущемуся пренебрежению к стилю, он завораживает гени-альным умением быть верным жизни в большом и малом. Недаром читатели так любят повторять: Толстой дорог нам потому, что он - сама жизнь в ее вечном движении. Средствами слова он сумел воссоздать почти реальный облик действительности так, что на его страницах, кажется, слышно, как трава растет из весенней земли и видно, "как сквозь жилки голубые льется розовая кровь". Ни один из писателей не создал такого ощущения подлинной жизни, как он. В его книгах вы отчетливо видите живых людей.
"У Толстого, - сказал Горький,- можно научиться... пластике, изумительной рельефности изображения. Когда его читаешь то получается... ощущение как бы физического бытияr его героев, до такай степени ловко у него выточен образ; он как будто стоит перед вами, вот так и хочется пальцами тронуть". Горький совершенно прав, называя прозу Толстого пластической. Достаточно вспомнить, как в "Казаках" описывается удивление Оленина перед красотой Кавказских гор. Картина, действительно, пластичная - предельно наглядная, резкая, словно залитая ярким светом: горы, которые выросли в двадцати шагах, хотя кругом необозримая равнина, и в самом деле хочется пальцами тронуть. Причем, язык Толстого весьма нейтрален, писатель чужд любых словесных ухищрений, претензий на свою, оригинальную, стилевую манеру, не играет, не звенит словами. Он заботится, скорее, о том, чтобы вообще стереть свой стиль или сделать его прозрачным, чтобы не отвлекать внимание читателей, от чего-то более важного: от нравственного смысла сцены.
Пластическая живопись толстовских картин соединяется с нравственной оценкой. Он не в меньшей степени моралист, чем художник. Свои литературные произведения Толстой всегда пронизывает этическим пафосом, который прорастает в системе образов эмоцией удивления, несогласия, негодования, вплавляется в идейные замыслы, в трактовку событий, лиц, направляет и определяет судьбы героев.
Русская литература всегда отличалась перевесом нравственных критериев над чисто эстетическими - в этом ее. национальная специфика. Но у Толстого эта особенность проявляется больше, чем у какого-либо другого писателя. Причем, богатство и неотразимость его моральных принципов в том, что они предстают не только в виде готовых рецептов, выводов, обобщений, но и человеческими судьбами, выстраданными на страницах его книг, заветная мысль о единстве жизни личности с жизнью народной раскрывается не только в комментариях "Войны и мира", но и в судьбе князя Андрея с ее падениями и взлетами, с его страстью к славе, с его разочарованием в наполеоновской героике, со всем богатством его переживаний, мыслей, чувств. Отроческими и юношескими годами Николеньки Иртеньева входит в сознание читателя идея самовоспитания, самосовершенствования, жгучая и актуальная сегодня, как никогда ранее.
Своим творчеством Толстой создал целый художественный континент, где открыт и опознан новый человек, находящийся вечно в пути, в томительном духовном росте, и. в то же время, полный первозданной жизненности, человек, наделенный удивительным сочетанием "диалектики души" и "чистотой нравственного чувства", по словам Н. Г. Чернышевского.
Вот почему это творчество навсегда сохранив свою истинно гуманистическую сущность, всегда будет пробуждать че-ловеческую совесть, укреплять людей в поисках, в жизненных испытаниях, в стрем-лении к добру и к красоте.
Е. БАРЫШНИКОВ,
кандидат филологических наук.